© Казаков М.М.

К вопросу о христианском образовании в Поздней античности

Проблема христианского образования в Поздней античности играет очень важную роль для изучения христианизации Римской империи, так как образование и воспитание были очень важным средством распространения и утверждения новой религии.  Изучение этой проблемы ставит перед исследователем целый ряд интересных вопросов, таких как соотношение языческого и христианского образования, содержание и объем христианских учебных дисциплин, преемственность классического античного и христианского образования, возникновение и развитие христианских школ, подготовка христианских учителей и их роль в системе позднеантичного образования. Обилие источников по истории Римской империи и христианства в IV-V вв., и внимание позднеантичных и христианских авторов к проблемам воспитания и образования позволяют изучить эти вопросы если не в деталях, то все-таки достаточно полно, чтобы прийти к определенным выводам.

Отправной точкой данного исследования явились меры императора Юлиана по удалению из школ христианских учителей. Этот закон от 17 июля 362 г. требовал, чтобы лица, желающие заниматься педагогической деятельностью, получали лицензию на преподавание от местных курий или от самого императора. В обосновании этого закона говорилось, что ни один христианин, который преподает античных авторов, не может соответствовать предъявляемым к педагогам моральным стандартам, ибо он учит тому, во что сам не верит. Следовательно, такой человек должен отказаться или от своей веры или от преподавательского ремесла. Таким образом, этот закон запрещал христианским учителям преподавать в школах.

Закон вызвал большой резонанс в римском обществе, и его упоминают многие авторы.. Интересно, что даже очень симпатизировавший Юлиану Аммиан Марцеллин (Amm.Marc.XXII,10,7; XXV,4,20) называет его «жестокой мерой и достойной вечного забвения». Амвросий Медиоланский (Amb.Ep.XVII,4) пишет, что этот закон Юлиана лишил христиан обычной потребности говорить и учить. Сократ Схоластик (Socr.III,12) отмечает, что Юлиан предписал законом христианам не получать образования, «чтобы, изощривши свой язык, они не могли противостоять диалектикам языческим». Другой церковный историк V в. Феодорит Кирский (Theod.III,8) писал об этом законе так: «он запретил детям Галилеян, называя этим именем верующих в Спасителя нашего учиться поэзии, риторике и философии: нас колют, говорил он, по пословице, нашими же стилями, то есть ведут войну против нас, вооружившись произведениями наших же писателей.»

Юлиан приводит собственные рассуждения о неудобстве замещения учительских должностей христианами в письме к Проэресию (Ер.42), которого он пытался склонить к язычеству и предлагал ему место своего историографа. Юлиан справедливо считает, что преподавание словесности немыслимо без изучения классических образцов. А тот, кто изучает их, неизбежно должен знакомиться с языческими религиозными взглядами и объяснять их. Следовательно, христиане вынуждены будут искажать эти взгляды. Поэтому, по мысли Юлиана, пусть преподавателями будут язычники, а христиане пусть в церквах толкуют Евангелия.

По верному замечанию В.В.Болотова (т.3, с.69), эта мера Юлиана была понята и истолкована многими в преувеличенном смысле. Юлиан отнюдь не намеревался вводить запрет на профессию и никоим образом не думал лишать христиан возможности получить образование. Эта мера предполагала не что иное, как вполне разумное требование допускать к обучению детей тех, кто не просто хорошо знал предмет, но и разбирался во всех его тонкостях и верил в то, что он преподает. Между прочим, многие христиане сами добровольно отказывались посылать своих детей в те школы, где преподавали язычники.

Закон Юлиана о христианских учителях ставит перед исследователем, прежде всего вопрос о том, сколь широко христиане привлекались к преподавательской работе в классических школах.

Проникновение христианства в среду римской интеллигенции, вероятно, происходило медленно. В пользу этого говорит тот факт, что до конца IV в. в Римской империи не было даже христианских школ, и в основном образование было языческим. Христианская философия еще переживала стадию формирования, и подавляющее большинство римских философов верило в старых богов. В позднеантичной философии можно увидеть усиление религиозных мотивов, особенно в самом популярном течении этого времени — неоплатонизме, но синтез философии и религии пока еще осуществлялся на старой языческой основе. Общей основой римской литературы и изобразительного искусства также в IV в. оставалось язычество, и появление христианских произведений еще не стало столь заметным, чтобы говорить о переломе в пользу христианства в этой сфере, тем более, что многие из них по форме и содержанию либо перекликались с творениями языческих авторов, либо включали языческие элементы. Причем эта черта просматривается даже во многих трудах отцов церкви.

Однако в целом для интеллектуальной жизни этого времени был характерен заметный упадок, что с явным сожалением констатирует один из самых ярких писателей IV в. Аммиан Марцеллин: «Людей образованных и серьезных избегают как людей скучных и бесполезных... Даже те немногие дома, которые в прежние времена славились серьезным вниманием к наукам, теперь погружены в забавы позорной праздности, и в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навек, как гробницы, зато сооружаются водяные органы, огромные лиры величиной с телегу, флейты и всякие громоздкие орудия актерского снаряжения... Иные боятся науки, как яда...» (Amm.Marc. XIV, 6, 15, 18; XXVIII, 4, 14). Этот упадок, несомненно, способствовал росту популярности христианства и притоку в ряды сторонников этой религии части римской интеллигенции.

Что касается непосредственно христианских учителей, то, не имея возможности представить какие бы то ни было цифры или проценты, мы можем лишь констатировать с большой степенью вероятности, что их было мало. В пользу этого можно привести следую щие аргументы:

1) С момента издания Миланского эдикта, легализировавшего христианство, до времени Юлиана прошло всего полвека и общее количество христиан в Римской империи к этому времени еще далеко не достигло и половины населения (исследователи полагают, что половинный рубеж был пройден, возможно, лишь к самому концу IV столетия, только после того как христианство стало единственной официальной религией римского государства).

2) Отсутствие христианских светских школ (вне церкви) не позволяло давать полноценное светское христианское образование (то есть с полным набором обычных для того времени дисциплин – риторики, истории, грамматики и т.д. в христианской трактовке), следовательно, невозможной была и полноценная подготовка христианских учителей. Все они проходили базовое обучение в обычных языческих школах, а попадая в классические школы, христианские учителя использовали те же методы обучения, что и их языческие коллеги.

3) Нежелание многих христианских семей обучать своих детей у учителей-язычников.

Видимо, последнее обстоятельство как раз и заставило некоторых христиан идти в школу и заниматься преподавательской деятельностью с тем, чтобы дети-христиане могли приобщиться к знаниям, исходящим из уст их единоверцев. Поэтому справедливо полагать, что ко времени Юлиана учителя-христиане только–только начали появляться в старых классических (и языческих по основной религиозной направленности) школах. Следовательно, закон Юлиана был направлен не столько на прекращение массового явления, сколько на пресечение только начинающейся тенденции.

Второй вопрос, который ставит закон Юлиана, заключается в определении возможностей для христиан получить образование за пределами классических школ, то есть о наличии в это время христианского образования как такового.

С апостольских времен в среде христиан было принято обучение непосредственно в общинах, и его проводили либо главы этих общин, либо бродячие проповедники. В III в. появляются первые христианские школы при церквах. Такие школы существовали в Александрии, Антиохии, Кесарии палестинской, Эдессе и некоторых других местах. В IV в. количество таких школ увеличилось, и их главное предназначение состояло в том, чтобы обучать основам христианского вероучения катехуменов (или оглашенных), то есть лиц, выразивших намерение обратиться в христианство и готовящихся принять крещение. В этих училищах изучались основы христианской веры и нравственности – христианские заповеди, молитвы, символ веры, таинства и т.п., а также, разумеется, Священное Писание. Обучение проводили священники, и самым распространенным методом была проповедь.

В IV в. такого рода школ, существовавших за счет церкви и добровольных пожертвований стало не хватать в связи с быстрым ростом количества желающих принять новую веру. Но в это время появляется новая категория школ в связи с распространением монашества. Монахи-отшельники были полем притяжения для многих людей Поздней античности, желавших постичь истину и обрести смысл жизни. Многие отправлялись к ним в пустыню с намерением обучиться, и некоторые монахи откликались на эту потребность. Впрочем, образование и воспитание у отшельников в пустыне никоим образом нельзя считать полноценным и тем более массовым. Что касается монастырей, как таковых, то ко времени Юлиана их еще не существовало (первые монастырские уставы появляются лишь в последней четверти IV в.), следовательно, нельзя говорить и о монастырских школах, как альтернативе школ классических.

Еще один вид христианского обучения, сложившийся еще в III в. и широко распространившийся в IV в. в связи с ростом церковных штатов, - это обучение в клире. Этот вид обучения был предназначен для лиц, которые решали посвятить себя церковному служению. Они поступали в клир еще мальчиками в звании чтецов (lectores) и оставались в этом звании до 20-30 лет, после чего переходили на более высокие ступени церковной иерархии. В конце IV в. из этого института также стали вырастать самостоятельные школы, как, например, пресвитериум Амвросия Медиоланского или monasterium clericorum Августина, где он жил вместе с учениками по образцу апостольской общины.

Наконец, образовательным и воспитательным учреждением была и сама церковь. По Апостольским постановленям, дети регулярно должны посещать церковь, участвовать в богослужении, принимать участие в таинствах, при этом родителям строго внушаются их обязанности в отношении детей. Разумеется, дети получали определенные знания, слушая церковные проповеди. Вместе с тем, как справедливо отмечал М.Поснов, религиозно-нравственного воспитания и воздействия на верующих в церкви в IV в. было уже не достаточно. Поэтому необходимость создания христианских школ стояла очень остро еще во время Юлиана, и возмущение по поводу рассматриваемого здесь запрета является вполне понятным.

Таким образом, значение закона Юлиана о запрете христианским учителям преподавать в школах было неоднозначным. С одной стороны, христианские учителя лишались права преподавать свое учение в классических школах, но с другой стороны, вера детей-язычников оберегалась от христианского влияния. С одной стороны, христиане лишались возможности обучать своих детей в обычных школах, если они стремились сохранить чистоту их веры, но, с другой стороны, они имели альтернативные возможности для получения образования, хотя и весьма недостаточные.

В целом, борьба вокруг религиозной стороны образования в Поздней античности являлась отражением сложности процесса христианизации Римской империи в IV веке.

Hosted by uCoz