Казаков М.М. (Смоленск)

 

Религия и личность в позднеантичном обществе

 

 

Вопрос о религиозности личности в позднеантичном обществе – в период от легализации христианства Миланским эдиктом 313 г. до эдикта Феодосия 392 г. о полном запрещении языческих культов – имеет большое значение для изучения христианизации Римской империи и поздней античности в целом. Источники не содержит на этот счет никакой статистики, и сведения о социаль­ном составе обращаемых в христианство людей и мотивах их обращения крайне скудны.

Очевидно, что христиане с самых ранних этапов развития христианства происходили из разных слоев римского общества, и вопрос о строгой социальной ориентированности этой религии вряд ли имеет под собой основания. Однако с известной уверенностью можно утверждать, что среди христиан IV в. самую значительную часть составляли «стражду­щие и обездоленные» как в социальном, так и в жизненном смысле. В социальном смысле сюда относились город­ская беднота, вольноотпущенники, рабы и мелкие крестьяне, попадавшие в долговую кабалу. В «жиз­ненном» смысле это были люди, выбитые в силу каких-либо передряг и ударов судьбы из обычной колеи, имеющие физические недостатки и страдающие от болезней, независимо от их происхождения и социального положения.

В IV в. хри­стианство было в основном городской религией и находило своих сторонников среди низших и средних город­ских слоев, преимущественно людей физического труда и торговцев. Процесс христианизации деревни не за­вершился и в VI в. Свободные землевладельцы, использовавшие рабский труд, связанные с общинной собственностью и принадлежавшие к сословию декурионов были основой глубокого социально-религиозного кон­серватизма.

Проникновение христианства в различные социальные слои римского общества зависело от многих факторов. Однако, несмотря на очевидные успехи христианства в «обра­щении» Римской империи, позиции язычества оставались достаточно сильными. Римское язычество всё больше ассоциирова­лось с прошлым, но опиралось оно не только на тради­цию. До последней четверти столетия сохранялись все атрибуты языческого культа, жрецы и храмы продолжали пользоваться вековыми привилегиями и обладали огромными богат­ствами. Язычники занимали важнейшие посты в императорской администрации, и даже придворный этикет «христианнейших» императоров оставался по своей религиозной окраске языческим.

Для интеллектуальной жизни этого времени был характерен заметный упадок, что с яв­ным сожалением констатирует один из самых ярких писателей IV в. Аммиан Марцеллин: «Людей образо­ванных и серьезных избегают как людей скучных и бес­полезных... Библиотеки заперты навек, как гробни­цы... Иные боятся науки, как яда...» (Amm.Marc. XIV, 6, 15, 18; XXVIII, 4, 14). Этот упадок, несомненно, способствовал росту популярности христи­анства и притоку в ряды сторонников этой религии ча­сти римских интеллектуалов.

В Римской империи в IV в. были и люди, индифферентные по отношению к лю­бой религии. Они не были атеистами в полном смысле слова и даже могли формально относиться к язычникам или, реже, к христианам. Их вера часто зависела от обстоятельств или от занимаемого поста и не была ис­кренней и глубокой. Да и в целом в те времена грань между язычеством и христианством не была столь рез­кой, как это может показаться на первый взгляд. Язы­чество вполне уживалось с христианством, и последнее до поры до времени терпимо относилось к древней ре­лигии.

Особый интерес представляет вопрос о мотивах обращения в христианство отдельных людей. Христианство даже в период гонений было воинствующей религией и активно вербовало себе новых сторонников. В IV в. вместе с легализацией усилилась и активность христианства по вовлечению в ряды приверженцев все новых и новых людей.

Говоря о путях обращения в христианство, следует отметить, что наиболее известным является путь, пройденный Августином, столь колоритно описанный им в знаменитой «Исповеди». Этот путь представлял собой долгие и мучительные поиски истинной веры, как методом проб и ошибок, познанием различных религиозных и философских систем, так и с помощью христианского наставника – Амвросия Медиоланского. Главная особенность пути Августина – самостоятельное, осознанное и искреннее обращение в веру.

Другой путь к христианству представляют люди, обратившиеся в веру в результате какого-то сильного внешнего потрясения. Например, в одном из писем Амвросия (Amb.Ep.58) описывается, как знатный житель Аквитании и член сената Павлин отказался от мирских благ и ушел в отшельники. Причиной этого послужила смерть его единственного сына.

Весьма распространенным явлением в IV в. было обращение в христианство в результате серьезной болезни в надежде исцелиться при помощи веры или подготовиться к смерти. Так, в еще одном письме Амвросия (Amb.Ep.79) говорится о некоем Беллиции, который сознательно обратился в христианство во время тяжелой болезни. Очень распространенным явлением в IV в. было крещение на смертном одре.

Нередкими в IV в. были «семейные обращения», когда приверженные к христианству родственники склоняли других членов семьи к обращению в свою веру. Особую роль в этом играли женщины, как матери семейства. Во многих семьях в IV в. приверженность христианству становится семейной традицией.

Наконец, встречались случаи, когда христианами становились из конъюнктурных соображений, руководствуясь личной выгодой или стремясь угодить начальству. По мере укрепления позиций христианства в Римской империи число таких «обращений», несомненно, росло. Разумеется, в первую очередь в эту категорию попадали государственные чиновники.

Своеобразным явлением в IV в. был институт катехумената, то есть подготовительного срока для людей, готовящихся принять крещение, а также обыкновение принимать крещение в зрелом возрасте. Отсрочка крещения является весьма значимой чертой характера христианизации IV в.

Хотя к 400 г. языч­ники еще составляли примерно половину населения, в следующее столетие Римская империя, несомненно, вошла в основном христианизированной, и христианство стало доми­нирующей религией. Очевидно, что к началу V в. христиане либо преобладали, либо составляли значительную часть тех социальных прослоек римского общества, которые определяли перспективы развития Римской империи в целом и отдельных важнейших сфер ее жизни.